Лилия
Носкова

История

В марте этого года Лилия внезапно почувствовала себя плохо. Девушка и до этого не могла похвастаться идеальным здоровьем, но в тот момент стало совсем плохо. С подозрением на эпилепсию Лилию увезли в районную больницу. Однако предварительный диагноз не подтвердился. Болезнь Лилии называется нейрофиброматоз 2 типа.

Нейрофиброматоз — это генетическое наследственное заболевание, при котором из нервной ткани образуются опухоли (нейрофибромы), которые могут быть как доброкачественными, так и наносящими серьезный вред организму из-за сжатия нервов и других тканей. 

Спокойная, размеренная жизнь мамы, жены, волонтера, палочки-выручалочки Лилии изменилась в один момент. Нейрофибромы у Лилии в головном мозге, а это значит, что обычным хирургическим путем их не удалить. Врачи предложили попробовать удаление опухоли кибер-ножом.

Кибер-нож — это специальная радиохирургическая установка, которая позволяет быстро, бескровно и безболезненно, без единого прокола удалить опухоль, локализованную в труднодоступном месте.

Операции на кибер-ноже не проводятся за счет бюджета, пациент должен оплатить свое лечение сам. Триста десять тысяч — цена второго шанса на нормальную жизнь. Это только кажется, что цена не слишком высока. Откуда взять такую сумму молодой семье, где работает только папа, непонятно. Семья Лилии обратилась к нам за помощью.

У Носковых подрастают двое прекрасных ребятишек. Они еще слишком маленькие, чтобы понять, почему мама часто лежит, не вставая, жалуется на головную боль и очень плохо видит.

Вот и получается, что кроме нас с вами у семьи Лилии никого нет. Они, конечно, не сидят, сложа руки, пытаются собирать средства в социальных сетях. Еще до проявления болезни Лилия и сама много занималась волонтерской работой, помогала мамам детей с особенностями развития. Но теперь помощь нужна тому, кто привык быть по другую сторону беды…

Мы открываем срочный сбор на лечение Лилии. Операция должна состояться в ближайшее время, предположительно 28 августа. А это значит, что у нас почти не остается времени. И всё же мы — и семья Носковых вместе с нами — надеемся, что успеем. Потому что в 31 год нельзя думать о том, с кем останутся твои дети, если тебя не станет.